Человек, который впервые сталкивается с пятидесятничеством, сразу же чувствует его сильное отличие даже от такого типичного проявления американского евангелизма, как баптизм. Изобилие харизматических феноменов, пусть и наблюдаемое не в «прямом эфире», произойдет сильнейшее впечатление, и впечатление часто отталкивающее. Кажется, что это просто «не может быть» христианством – настолько это не поддается логике «здравого смысла». Но исследователь пятидесятничества должен понимать: о логике здравого смысла тут нередко приходится забывать. Это, если угодно, первый пункт полемики с пятидесятничеством: рациональные аргументы, например, цитаты из Священного Писания, в данном случае действуют еще меньше, чем в дискуссиях с баптистами или адвентистами. И это очевидно, поскольку пятидесятники делают значительно больший акцент на иррациональном (харизматическом), чем другие неопротестантские группы. Конечно, мы не должны забывать, что логической аргументации не дано первое место в теологических спорах: верующий человек склонен «голосовать сердцем», и когда сердца «бьются по-разному», то обращение к логике теряет силу. С другой стороны, это не может быть поводом к полному забвению логики: знание Писания и православного богословия, равно как и пятидесятнических доктрин, все равно предполагается. Просто всегда нужно помнить, что лучшим аргументом для инославных в защиту православия, была бы наша жизнь во Христе.
Библейские цитаты сами по себе не обладают должной степенью убедительности. В Библии ведь не написано черным по белому: пятидесятничество – это зло и ересь. Да, сказано, что «языки умолкнут», но не сказано точно, - в каком году. Православные могли бы сказать, что дар языков был дан Церкви для ее укрепления в первоначальный, апостольский период – чтобы христианская весть быстрее распространялась на языках тех народов, которые предстояло крестить «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» (Мф. 28, 19). Однако мы нигде не видим, чтобы глоссолалия или харизматические феномены считались краеугольным камнем Церкви и первым признаком настоящего христианина. Церковь всегда черпала силу в благодати Божьей, а не в «говорении на языках» как таковых. Однако подобная аргументация напирает на историческую логику христианского богословия, а пятидесятники, как и другие неопротестантские группы, достаточно равнодушны к истории христианства: их не очень-то волнует, что такого понимания христианства не было почти 19 веков, и что даже у вождей реформации оно было иным. Это вполне сектантская логика: до нас все было неправильно, и мы первые открыли истину и «возродили» христианство. Радость подобных «колумбов» не остановят ссылки на историю Церкви, ведь эти люди убеждены, что никакой Церкви до них просто не было, и пятидесятничество появилось практически «из ничего». Вы будете цитировать Библию и отцов Церкви, доказывая, что ни про какой «святой хохот» христиане никогда ничего не знали, что мы нигде не читаем, будто апостолы на своих собраниях только и делали, что бились головой об пол и издавали крики наподобие криков животных. Но ЧТО эти аргументы для человека, который постоянно ОЩУЩАЕТ такой «прилив благодати» в этом хохоте, криках и прочих «чудесах», что вам и не снилось?
Здесь вполне уместно провести аналогию с наркоманией: вы предлагаете наркоману некие разумные аргументы, доказывающие, что наркомания зло и ведет к деградации личности; а он, привыкши испытывать кайф ежедневно, только посмеется над вами. От пятидесятников периодически можно услышать слова наподобие «если бы вы знали, как ХОРОШО». Вот об это «ХОРОШО» разбиваются многие аргументы, апеллирующие к разуму и совести. Вы можете очень долго и методично доказывать, что «танцующий» и «бегающий по сцене» Христос, - как это делают харизматические проповедники, - невозможен. Но для пятидесятников танцы и выходки проповедников и их паствы – это вполне законный способ общения с Богом. Вы можете настоятельно доказывать, что эстрадные песни и примитивные куплеты харизматов – это безвкусно и антикультурно, но для них это лучшее и едва ли не единственное средство почувствовать Бога и Его дары: так что для вас это безвкусица, а для них это просто другой вкус - в лице харизматического движения мы имеем такое исповедание, когда массовая культура 20-21 вв со всеми ее нехристианскими «вывертами» стала христианством, а христианство стало массовой культурой.
Для стороннего исследователя вопрос тут заключается в том, как в принципе пятидесятники понимают Бога и общение с Ним: не называют ли они именем «Иисуса» или «Святого Духа» совсем другую реальность? Не рекламируют ли они Бога на манер очередной рыночной пустышки? Ссылки на то, что есть богатая христианская культура с византийскими гимнами, григорианским пением или мелодиями Баха, здесь совершенно не спасают ситуацию, - как раз под знаменный распев или органные хоралы пятидесятнику было бы трудно придти в экстатическое состояние и ощутить «все прелести» харизматии. Им просто скучно от культуры, - как любителям эстрадной «попсы» было бы скучно на концерте классической или духовной музыки. Вообще говоря, знакомство с пятидесятническим миром порождает неизбежную мысль, что любая традиционная христианская культура (православная, католическая или протестантская) является препятствием для полноты харизматических ощущений. Таков исторический и культурный нигилизм, в немалой степени присущий харизматическому движению. О да, мы все понимаем, что Христос выше любых культурных форм, и нужно поклоняться Ему, а не культуре. Однако христианство всегда воплощалось в определенной культуре – в этом и состояло причастие Христу данного народа в истории. На примере пятидесятничества мы видим чуждость их понимания христианства любой культуре, ибо это христианство «развоплощенное», оно, если и может воплощаться, то лишь в поп-культуре. Т.е. вместо византийского, готического или барочного христианства, вам предлагают не Самого Христа, а «быстрорастворимый» вариант христианства, низведенного до уровня обывателя общества потребления.
Все дело в том, что пятидесятническое общение с Богом предполагает «отключение контроля» со стороны разума и сердца, что позволяет пережить экстаз до «последней глубины». Недаром пятидесятники часто говорят о сверхъестественной силе, которая сражает их наповал, и соединение с Богом понимают как «насилие свыше». В этом смысле православная литургия может только мешать харизматическому «наслаждению», ибо она предполагает именно сознательное и глубокое участие человека в общении с Богом, напоминая этому человеку о том, насколько грязно его сердце и замутнен разум. В пятидесятничестве мы встречаем прямо противоположный подход: тебе постоянно напоминают, что ты свят, и ни в коем случае нельзя считать себя грешником – тот, кто считает себя грешником, по мнению харизматов, никогда не обретет спасения. Как будто апостол Павел не говорил о себе, как о первом из грешников. Но у харизматов мы встречаемся прямо-таки с магическим мышлением: если ты считаешь, что ты свят, то ты на самом деле свят; если ты считаешь, что ты чудесно исцелен, то ты на самом деле чудесно исцелен; если же ты не исцелился, то это просто потому, что недостаточно «исповедовал» исцеление. То, что Господь Бог независим от нашей веры, и может не исцелить нас просто потому, что Ему это угодно – здесь будто и не принимают в расчет.
И в данном случае мы сталкиваемся еще с одной характерной особенностью пятидесятичества: их чудеса часто носят весьма рациональный характер, - например, глоссолалия. Она далеко не так внезапна – есть целые инструкции по поводу того, как заговорить на языках: желательно не говорить слов на родном языке, дышать как можно глубже (так советует известный харизмат Хейгин, но таких инструкций мы не встретим в Новом Завете), или произносить некие повторяющиеся, ничего не значащие звуки (ла-ла-ла и т.д.). Т.е. вначале нужно приготовить себя к «чуду», а уж потом «чудо» случится. В православной литературе описано немало случаев, когда Иисусова молитва оказывалась слишком явным препятствием для «говорения на языках» - почему-то молитва к Христу разрушала глоссолалию, - видимо, эти «дары» боятся Имени Спасителя? У пятидесятников поразительная убежденность в том, что если мы чего-то попросим у Бога (напр., дар языков), то Он обязательно нам даст – при этом не приходит в голову, что наши просьбы могут быть противны Его воле, и, кроме того, отношения человека с Богом не являются магическими: далеко не всегда то, чего хотим мы, дает нам Бог – «не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42). Критики пятидесятничества указывают на то, что говорение на языках встречалось и в язычестве, а сегодня, даже если не проводить параллели с язычеством, непонятен сам смысл подобных глоссолалий. Ясно, что это не сверхъестественный дар иностранных языков: американские миссионеры в России и на Украине не могут обратиться к местным единоверцам даже на ломанном русском. Но и те миссионеры, которые (как Аделаджи) остались в «русском мире» для несения проповеди, все равно говорят по-русски с изрядным акцентом.
(Константин Матаков)
